Школьная пора

Эксперимент по введению единых государственных экзаменов (ЕГЭ) в российских школах стартовал в 2001 году. С тех пор у ЕГЭ появилось много сторонников и противников. Сторонники утверждали, что ЕГЭ дал шанс сельским школьникам поступать в лучшие вузы страны, позволил абитуриентам сдавать экзамены один раз вместо двух и поступать сразу в несколько вузов. Противники же прогнозировали, что из-за введения ЕГЭ до 15% выпускников школ не получат аттестат и останутся на улице и заявляли, что ЕГЭ приведет к росту коррупции, когда ответы на экзаменационные задания можно будет запросто купить в интернете.

В 2009 году единые госэкзамены из статуса эксперимента перешли в ранг закона. Ситуацию комментирует директор Центра образования № 548 «Царицыно» Ефим Рачевский.

–  Ефим Лазаревич, почему борьба за введение ЕГЭ обрела характер чуть ли не гражданской войны?

– Начну я, пожалуй, с того, что закон принят, и его надо выполнять. Я нигде не кричу о том, что я излишне законопослушный господин, но в данном случае нужно быть законопослушным. Я внимательно посмотрел социологические данные по тем респондентам, которые выступали «за» и «против» ЕГЭ. В большой компании тех, кто выступает против ЕГЭ, оказались люди, в чем-то обиженные ситуацией. Во-первых, я бы сюда отнес так называемый Учительский фонд, который реально для учителей так ничего и не сделал. Во-вторых, это московские вузы третьего эшелона. Здесь все понятно, в условиях демографической ямы они не могут рассчитывать на то, что выпускники школ к ним пойдут. В-третьих, это региональные вузы. Они неконкурентоспособны по отношению к таким университетским центрам, как Москва и Санкт-Петербург, и теперь те, кто раньше поступал бы к ним, могут на основании результатов ЕГЭ претендовать на зачисление в ведущие московские вузы. Наконец, это еще одна группа вузов, которая относит себя к эксклюзивной когорте. Им недостаточно ЕГЭ для зачисления, им нужно посмотреть в глаза абитуриенту, может быть, даже пощупать его. Не хочу сказать ничего плохого, но если «партия и правительство» хотят, чтобы налогоплательщики знали правду о том, как расходуются их средства, стоит отменить льготы по дополнительным экзаменам для ряда вузов.

– Вы имеете в виду коррупцию?

– Не обязательно. Я знаю, что в Высшей школе экономики, например, нет коррупции. Просто нет. Я считаю, что если мы вводим ЕГЭ, то в 96 процентах вузов должен быть в вузах. Исключение следует сделать для таких вузов, как Институт физкультуры или ГИТИС, где нужны выдающиеся личностные качества.

– Известно, что Москва долго выступала против ЕГЭ, и до сих пор есть мнение, что московские школьники проиграют от его введения. Как думаете, это мнение обосновано?

– Совершенно не обосновано. Московское школьное образование не лучше и не хуже того, которое получают школьники в других крупных российских городах. Напротив, я думаю, что те регионы, которые вступили в эксперимент по ЕГЭ раньше, не будут иметь особых преимуществ. Вообще, когда я работал на «горячей линии» по ЕГЭ, основные вопросы, в том числе и от московских школьников, были по оформлению, а не по содержанию ЕГЭ.

– С ЕГЭ также связаны опасения, что коррупция, которая раньше существовала в вузах, переместится в центры приема ЕГЭ.

– Все зависит от того, как организовать центры приема. Если мы организуем центр приема в таежном поселке, где 15 школьников, из них один сын главы района, другой – сын военкома, то, конечно, тут что-то сделать будет сложно. Но все равно существуют технологии сравнительного анализа результатов, на основании которых можно выявлять нарушения. Здесь все дело в технологии, которую, я думаю, за несколько лет отработают.

– А как бы вы оценили перспективы и итоги ЕГЭ в целом?

– Если говорить о ЕГЭ в целом, то Россия становится страной всеобщего высшего маргинального образования. Ключевые слова – высшее и маргинальное. Никто не видит для себя иной карьеры, кроме карьеры клерка, «белого воротничка». Этот год – первый, когда успешные выпускники школ, успешные, подчеркиваю, это особенно важно, идут не в вузы, а в колледжи. Одна из причин – это ЕГЭ, потому что есть сокращенные программы, когда хороших выпускников колледжей принимают сразу на второй курс. Страшилка ЕГЭ поменяла ориентации выпускников школ и дала новый импульс развитию среднего и начального профобразования.